Глава вторая
На пути к себе
Прежде, чем отправиться в путешествие по страницам биографии великого конферансье, посмотрим в какой обстановке эта самая биография начиналась? Какая была эстрадная жизнь на рубеже эпох?
Разной. Итакой. И сякой. Но только не скучной. Впрочем, как и полагалось советской критике того времени, она красила матушку-эстраду густой чёрной краской, создавая перед очами пролетарского читателя страшные картины.
«Одной из особенностей старой эстрады стала её измельчённость, - сокрушённо писал в 1930 году журнал «Цирк и эстрада». – Каждый эстрадник работал на свой страх и риск, замыкаясь в собственной скорлупе, ревниво скрывал от своих товарищей «тайны» своих номеров, один боролся за существование, подыскивая себе работу».
Кошмар! Как же они все там повымирали, бедные, «подыскивая себе работу», мучаясь при этом в скорлупе своих профессиональных тайн! К тому же, если верить автору, пользы от этих мучений было, мягко говоря, немного: «…дореволюционная эстрада была ужасающе неквалифицированна и пошла…»
Впрочем, то время было охоче на приговоры. Весь мир разрушим… Новый построим… Но возникает законный вопрос: если дореволюционная эстрада была такая «ужасающая», кто же тогда создавал эстраду «нового мира», поднимал её флаг? Ответ находим в гораздо более позднем издании – книге Е. Уваровой «Эстрадный театр»: миниатюры, обозрения, мюзик-холлы».
«Как и всякое искусство, эстрада неоднозначна: наряду с истинно народным – псевдонародность, с блеском остроумия – плоские остроты, с яркими, самобытными дарованиями - откровенная пошлость».
Постойте, постойте!.. В каком году это было написано? В две тысячи…?! Нет?! Странно…
Лучший, на мой взгляд обзор предреволюционной эстрады дал сам Гаркави в монографии «Эстрадный концерт». Этот поистине капитальный труд он начинает с разбора основного, что было на эстраде до революции. Итак, по размышлениям Гаркави получается, что до октябрьских событий 1917 года эстрады как организации фактически не существовало. Отдельные разрозненные артисты, среди которых было немало талантливых, известных и в России и за границей, были объединены (да и то не все) в Союз артистов цирка и варьете. Это не был профсоюз в его более позднем понимании, в него входили не только артисты, но и антрепренеры. Артисты выступали либо в кабаре «при столиках» (а таковые существовали как в губернских, так и в уездных городах), либо на концертах перед сеансами кино, незадолго до революции ставших входить в моду. А ещё - в театрах миниатюр. Их было очень много, перед Первой мировой войной 1914 года только в Москве их насчитывалось до 25. Таких концертов, как в советские времена не было в помине. Бывали сольные выступления певцов и певиц: Вяльцевой, Плевицкой, Сабинина, Поляковой. Давали представления фокусники аттракционного плана с пышной рекламой и зазывающими псевдонимами, вроде «Бен Али Магомед», «Маг и Чародей»… Нужно сказать и об эстрадных хорах, их было несколько в старой России. Существовали они в основном за счет спонсоров – как сказали бы теперь. Хоры сыграли большую роль в развитии русской национальной песни.
Концерты организовывались посредниками (агентами, как их называли до революции). Агенты брали за свои услуги довольно божескую по современным меркам плату - по 5 – 10 процентов с каждого заключённого контракта. Бывали случаи, когда агенты разорялись из-за отсутствия сборов или убегали, прихватив кассу. И тогда возникала картина, описанная А.Н. Островским в «Лесе». Кого-то они мне напоминают из нынешних «агентов»? Ну, например…
Репертуар того времени был с большим оттенком пошлости и скабрезности. Редко доходивший до мало-мальски гражданского звучания, да и то, только в летний период работы. Тогда в сады и на гулянья приходил рабочий люд, а он, как сами понимаете, уже требовал другого.
Какими были певцы того периода?
Лирические, исполнявшие интимные песенки, песенки настроений. Венцом лирической певицы в начале ХХ века была Анастасия Вальцева, включавшая в свой репертуар арии из опер и оперетт, но она была единственная в своём роде. Другие же не поднимались выше слащавых песенок.
На дореволюционной эстраде были необычно талантливые артисты, сумевшие создать свой лирический жанр, например, Александр Вертинский. Звездою, яркой и неповторимой, сияла на эстрадном небосклоне Надежда Плевицкая.
Были и так называемые «баяны русских песен», - Садовников, Баторин, Беспалов, выступавшие в поддевке, картузе и лакированных сапогах.
Юмористы были, в основном, трёх видов:
1)Салонный юморист во фраке с непременной розой в петлице.
2)Наиболее распространённым был «рваный» жанр. «Прикид» артиста-юмориста представлял из себя нечто среднее между костюмом салонного куплетиста и нарядом рыжего циркового клоуна. Костюм шился из обрезков материалов самых различных расцветок.
Рыжий парик с традиционным красным носом. Если подуть такой парик ртом снизу, забавно начинал подниматься вверх.
3)И, наконец, дуэты – салонные и лапотные. Создателем одного известного в России дуэта был Н.Ф. Монахов (Жуков-Монахов), в дальнейшем из эстрадных жанров перешедший в оперетту, а затем и в драму.
Оригинальные номера: фокусники, шпагоглотатели, эксцентрические акробаты (подчас разговаривающие со сцены), чревовещатели, одним из лучших среди которых был Г. Донской, создатель своеобразной фамилии своего жанра.
Гаркави помнил, что у входа в сад «Эрмитаж» размещался театр (после революции он стал называться «фанерным»), где обычно выступали эстрадные артисты. Наибольшее количество работы для них выпадало на лето. В это «жаркое» во всех смыслах время года трудились также две-три площадки в Киеве, Харькове, Одессе, Петербурге, Риге. Оттуда, полагал. Гаркави, и пошли традиции так называемых современных эстрадных концертов…
В архиве конферансье сохранился документ, удостоверяющий, что между М. Гаркави и государственным издательством «Искусство» министерства культуры СССР в лице А. Карганова был заключён договор №4672. В нём говорится, что «автор обязуется сдать издательству рукопись в готовом виде не позже 15 мая 1962 года». Предметом договора и стала монография «Эстрадный концерт». Он обобщил в ней всё, что знал, читал и слышал р Былой Эстраде, опираясь на собственный сорокалетний опыт. Однако никаких доказательств того, что монография была опубликована нет.
Во имя настоящего и будущего нашего эстрадного искусства, её просто необходимо издать!
Однако продолжим попытку связно выстроить этот период его жизни. Как я уже написал, в 1915 году Миша заканчивает с золотой медалью гимназию и по решению семейного совета становится студентом медицинского факультета Московского университета. Одновременно – теперь уже по велению сердца – поступает в драматическое училище Филармонического общества. Уже в 1916 году, не бросая учебы, прошёл по конкурсу и был взят учеником в МХТ. Гаркави сообщает в своей биографии, что вместе с ним поступила и будущая народная артистка СССР Алла Тарасова.
Но попасть в прославленный коллектив – это ещё полдела. С 1917 года он участвует почти во всех спектаклях, правда пока в массовых сценах. Что ж, обычная для молодого артиста «трудовая повинность». Нельзя сказать, что он так и не дождался в театре интересных ролей. К часто упоминаемой в публикациях о Гаркави роли Хлеба из «Синей птицы» М. Метерлинка можно добавить участие в «Горе от ума». Правда, сведений об этой роли найти не удалось. Осталась лишь фотография, опубликованная в одном из номеров журнала «Советская эстрада и цирк». Дата съёмки – 1916 год. Что это был за персонаж? Репетилов? А может сам Фамусов? Роль Гаркави не указана, посему предполагаю, что актёр изображал бессловесного гостя. Думаю, что об этой же фотографии говорит и Э. Шапировский в очерке «Хозяин концерта» (М.Н. Гаркави) – из книги «Конферанс и конферансье». Роль, сыгранную Гаркави в этом спектакле, Шапировский именует «сановников грибоедовской Москвы», то есть, в любом случае, без имени и до настоящей роли не дотягивающей. И всё же, Гаркави вспоминал себя начинающего не только как «артиста из массовки с «Хлебом» за пазухой». Были роли Капса («Гибель Надежды» Г. Гейерманса), Капуцина («Пан» В. Лерберга), Пилата («Проклятый принц» А. М. Ремизова), сыгранные им в студии МХТ.
В 1918 году Гаркави избирают секретарём местного комитета театра. «Вспомним, - писал Э.Шапировский, - какие это были годы. Тогда значимость этого факта станет ещё весомей. Общественная активность Гаркави, начинавшаяся на самом раннем этапе его гражданской жизни, длилась как непрерывный процесс. Местком, партком, военно-шефская работа, пропагандист, делегат профсоюзных съездов и конференций ЦК РАБИС , художественные советы и совет ЦДРИ, бесчисленные комиссии и жюри конкурсов – всего не перечесть. И всюду неподдельная увлечённость, горячность, запал. Не по долгу службы, а по зову сердца. И всюду - речи, выступления, предложения. Серьёзные и шутливые, дельные и скороспелые, но заинтересовывающие, вызывающие желание поспорить, возразить, поддержать, опровергнуть».
Ф. Носков писал, что установившиеся каноны МХТ всё чаще кажутся Гаркави устаревшими, не отвечающими сегодняшнему дню. Что ж, версия красивая, она создаёт у читателя эффективный образ непримиримого актёра-бунтаря в борьбе с закостенелыми формами реалистического театра. Быть может, оно так и было, но, на мой взгляд, причина ухода Гаркави из МХТ куда прозаичнее. Молодого, пышущего здоровьем человека, нуждающегося в деньгах, неравнодушного к женскому полу, жаждущему славы, в основном маринуют в «массовке» и изменений в судьбе, похоже, не предвидится.
Как умный человек он довольно быстро понял это и уже через два года круто изменил свою судьбу: исполнитель роли Хлеба, уходит из МХТ на вольные хлеба – извините уж за такой каламбур.
Уважаемые и авторитетные в мире эстрады люди, такие Ю. Дмитриев, Э. Шапировский, Ф. Носков, рассказывая о «мхатовском» периоде жизни Михаила Наумовича, называют три года (1916 – 1919 гг.). На первый взгляд, это соответствует действительности. Ф. Носков, например, сообщает читателю, что 23 мая 1919 г. Гаркави сыграл свой последний в МХТ спектакль – «Село Степанчиково и его обитатели». Доказательство, казалось бы, налицо. Но вот, что мы находим в анкете кандидата в члены ВКП (б) М. Гаркави от 19 ноября 1943 года (цитирую дословно):
…Род занятий с начала трудовой деятельности: август 1916 – сентябрь 1918 гг.: Москва – Художественный театр, актер.
Путаница с датами возникла, возможно, из-за того, что, уйдя из театра официально, Михаил продолжал выходить на сцену и работать. Такое бывает, знаю по себе: расставшись с окружной телекомпанией, я регулярно выходил в эфир с авторской программой на том же канале.
В следующем 1919 году Гаркави, по-видимому, «доигрывал» спектакли и спешил пообщаться со своими великими коллегами. В главе, посвящённой его поэтическому творчеству, мы подробней поговорим об этом.
Для Гаркави 1919 год ознаменован памятным событием: по просьбе В. Маяковского он читает в кафе поэтов «А вы могли бы?», «Военно-морскую любовь», первую часть поэмы «Облако в штанах». Позже Михаил Наумович с большим удовольствием читал также «Необычайное приключение…» поэта. И это было лишь начало. На протяжении всей своей творческой жизни он читал со сцены много и охотно. И В. Маяковского, и Э. Верхарна, и Н. Некрасова, и А. Пушкина, и себя любимого.
Далее его жизнь стала сильно напоминать бег с барьерами. Как писал Шапировский, жадное стремление познать свой стиль и неугомонность натуры гонит темпераментного юношу из театра в театр. Вспомним основные вехи этого пути: «Камерный», где Гаркави исполняет роль НАамана в спектакле «Саломея» (по О. Уайльду, перевод под ред. К. Бальмонта), театр Современной буффонады, там Михаил Наумович играет сэра Бьюнекса – горняка-земляка в современной оперетте в трёх действиях «Королева ошиблась» (текст М. Вольпина, музыка К. Листова). В этом же спектакле он изображает придворных, рабфаковцев. В нижней части театральной программки было написано: «В кабаре: песенки капиталиста» - Гаркави».
Ещё один короткий, но весьма значимый эпизод в его жизни - первый Детский театр, находившийся в Мамоновском переулке. Спектакль «Маугли» - и он в роли Шерхана.
Не обошёл он своим актёрским вниманием и Театр им. В.Ф. Комиссаржевской.
В 1922 году вступил в труппе театра-кабаре «Не рыдай», и потихоньку пробовал конферировать.
С 1923 года становится участником живой газеты «Синяя блуза». Через год Гаркави – руководитель одной из групп. Как и все «синеблузники», чего он там только ни делал! Играл в сценках, исполнял фельетоны, пел куплеты, танцевал, случалось, вёл программу. Драгоценная была школа!
В 1924 году во 2-м доме Советов, рядом с кинотеатром «МОдерн», открылось литературное кафе «Калоша». В нём было два зала: в нижнем возвели эстраду и предназначили её для выступления артистов, а верхний зал предназначался для выступления имажинистов. Первые два месяца со дня открытия «Калоша» была с утра до вечера переполнена посетителями. Фамилия человека, которому удавалось регулярно собирать в «Калоше» хороших артистов (и при этом никогда в неё не садиться) – Гаркави!
Хронику его «странствий» по московским театрам нам поможет восстановить уже упомянутая анкета кандидата в члены ВКП(б) от 19 марта 1943 года:
Сентябрь 1918 – апрель 1920: Москва – Камерный театр, актёр.
Апрель 1920 – октябрь 1921: Москва – Опытно-героический театр, актёр.
Ноябрь 1921 – май 1923: Москва – «Не рыдай», актёр.
Май 1923 – август 1927: «Синяя блуза», актёр.
Сентябрь 1927 – май 1928: Ленинград = театр Сатиры, актёр.
Май 1928 года - сентябрь 1928 года: Москва, Эрмитаж – конферансье.
Сентябрь 1928 года и по сей день – концертная организация ЦДКА, Мосэстрада ВГКО – конферансье.
О каком из перечисленных театров рассказать поподробнее? Ну, допустим, об «Опытно-героическом». Существовал он недолго, всего два года, с 1921 по 1923 гг. (Уместен вопрос: а был ли вообще в те годы театр, в котором не «отметился» Миша Гаркави?) В нём нашему герою удалось встретиться с творчеством самого Гоголя – «Страшная месть» в восьми картинах. Можно сказать, он исполнял в этом спектакле не одну, а целых четыре роли. Так, по крайней мере, сообщала афиша театра. Играл роль есаула Горобца, пел в мужском хоре, побывал «Дивным рыцарем», да ещё попробовал администратором этого же спектакля. О чем же был спектакль? Читаем афишу: «Жизнь здоровых и крепких казаков нарушается злостными кознями колдуна – отчаянного интригана. Один за другим падают и крепкий Данило, и его ребёнок, и Катерина. Всеразрушающий дух нечистой силы полонил всё казацкое раздолье. Но и сам колдун гибнет от руки мстителя – Дивного рыцаря. Вся трагичность в том, что ни сила, ни прямота, ни мощь людей не могут отразить тонко рассчитанных ударов колдуна. Дивный рыцарь – это светлый рок, охраняющий людей и являющий подтверждение общего закона: всякое зло рано или поздно порождает возмездие».
В этом же театре он занят в спектакле «Жакерия» по Мериме, революционное зрелище в 4-х актах. Ритмизация, пролог и эпилог В. Шершевича. Роль Жильбера, д’Арелмэна, барона исполняет М. Гаркави. И опять Гаркави-актёр удачно сочетается с Гаркави-администратором.
В Московском театре художественных миниатюр «Палас» Михаил Наумович играет в спектаклях – «Суд праведный», «Американизированный Юджин Онегин», «Вампир».
На сцене Ленинградского театра Сатиры зрители увидели такие спектакли с его участием, как «Городские сумасшедшие» и «Собственно жена».
А однажды в 1921 году в Каретном ряду Эрмитажа состоялся вечер, посвящённый Н.В. Гоголю. Со вступительным словом к зрителям обратился поэт. В. Иванов. Гости увидели «Женитьбу», где Л. Анохина была в роли Агафьи Тихоновны, В. Масалитинова играла Арину Пантелеймоновну, М. Блюменталь-Тамарина – Сваху и М. Гаркави, сыгравший Подколесина. В конце вечера был показан отрывок из «Мёртвых душ», где в паре с Коробочкой (Блюменталь-Тамариной) выступал легендарный Чичиков, он же Гаркави.
Если какой-нибудь театр был мною упущен – не мудрено, и всё ж про шу за то прощения заранее. Неуёмной яркой личностью стоило заняться уже хотя бы потому, что в процессе изучения раскрывается интереснейшая творческая жизнь Москвы первых постреволюционных дней. Какое количество театров и театриков манит своими огнями!
С какого времени он стал конферансье? Сам Гаркави так пишет об этом: «…с 1928 года начал конферировать в Эрмитаже (Москва), мюзик-холлах Москвы, Ленинграда, Харькова, Горького (нынче Нижний Новгород – А.Л.), Ростова, Тбилиси».
«Началом своего нового амплуа конферансье считаю 1927 год, когда сыграл в театре Сатиры для обозрения с конферансом, что и определило мою дальнейшую работу, которая затем протекала на ведущих площадках Москвы с эпизодическим выездом на периферию».
Но и этой нагрузки ему было мало. Общественная работа стала ещё одной всепоглощающей страстью: первый секретарь месткома в Художественном театре, председатель месткома Камерного театра, член президиума Губрабис, секретарь Ревизионной комиссии ЦК РАБИС, активный участник шефской работы, всего и не перечислишь.
Правильно написал про Гаркави его друг А. Кривицкий через несколько лет после смерти конферансье: «Миша не знал, что такое «хватит».
|
