Вичка с Витькой всегда играли вместе. Они не были братом и сестрой, просто дружили, и знали друг друга так давно, что и не помнили, кто и когда их познакомил. Но сначала они об этом не думали. Как не задумывались вообще о том, что всё на свете имеет своё начало и конец.
Когда Вичке исполнилось пять лет, её отдали в детский сад.
Там к ней подошла воспитательница. Она была красивой, и голос у неё был добрый.
- Здравствуй! – сказала женщина, – как тебя зовут.
Вичка ответила.
- А меня – Елена Николаевна. А теперь пойдём, я тебя познакомлю с другими ребятами.
Она взяла её за руку и повела в группу.
Ребята сидели за партами. Елена Николаевна поставила Вичку напротив всех ребят возле своего большого стола.
- Знакомьтесь, это Вика! А теперь по очереди скажите ей, как зовут вас.
Дети стали называть свои имена: Дима, Таня, Люда, Вова, Серёжа, Наташа, Андрей, Анжела…
Церемония знакомства Вичке очень понравилась.
После сада, придя домой, она бросилась искать Витьку. Он прятался в палисаднике в кустах смородины - играл в разведчика.
- Витька! Давай знакомиться! - радостно предложила она ему.
Друг удивился:
- Здрасьте-пожалуйста! – говорит, – да мы же с тобой сто лет уже как знакомы!
- Это, конечно, так, мы действительно знакомы, и даже не сто, а тысячу лет… Только вот как мы познакомились, я что-то совсем не помню. А ты?
- А я…
Витька задумался и вдруг понял, что тоже не ничего об этом не помнит.
Зато вспомнил, как его бабушка постоянно говорит: «Внучок, помоги-ка мне найти очки, а то я забыла, куда их положила! Ох уж этот склероз!».
- Я тоже не помню. – сказал тогда Витька. - Это потому что у нас с тобой, наверное, склероз начинается. Болезнь такая, когда всё сразу забываешь!
Вика испуганно на него поглядела, подвигала бровями, наморщила лоб, похлопала ресницами. Потом сказала:
- Надо обязательно это вспомнить. Чтобы вылечиться.
Решили спросить у Вичкиной бабушки, раз уж они сейчас были у Вички дома.
- Ба! – заорала Вичка во весь голос.
- А что такое?! – отозвалась бабуля откуда-то с хозяйственного двора. Кажется, из курятника.
Дети побежали на голос и нашли бабушку Веру в пустом курятнике. Его жители - белые и коричневые курочки и петушки - прогуливались по двору, а бабуля в розовом халате, повязанном сереньким фартушком, выбирала из гнёзд, обустроенных в дырявых ржавых вёдрах и кадках, яйца, и бережно складывала добычу в ржавую кастрюльку с дырявым дном.
- Что случилось? - спросила бабуля, не отрываясь от дела.
- У нас склероз! – хором заорали дети.
Бабушка повернула голову, глаза её изумлённо округлились и стали такими же большими как яйца.
- Вот как! А почему вы так решили? - спросила она их.
- А мы забыли, как мы познакомились! - сказала Вичка.
- Оба сразу! – добавил Витька.
- Во-о-он оно что! – воскликнула бабуля, заулыбавшись.
И тут же сообразила, как обратить ситуацию себе на пользу:
- Ну, так помогите мне яйца драть, а я вам потом всё расскажу!
С этим ответственным поручением шустрые дети управились минут за пять. Все насесты тщательно проверили и выбрали начисто.
- Дай сосчитаю! – потребовала Вичка, заглядывая в кастрюльку. – Раз, два, три…
Яиц было семнадцать. Но если бы их было и больше, Вика бы справилась, потому что уже умела считать до ста. А Витька ещё нет, зато он был сильнее. Но кастрюльку всё равно понесли вдвоём – Витька за одну ручку, Вичка за другую. Потому что кастрюлька с яйцами не тяжёлая и нести её не трудно, а наоборот - легко и почётно.
Отнесли её на летнюю кухоньку. Дождались, когда баба Вера со своим «ципочком» подтянется. «Ципочек» - это значит «посошок», палочка такая, выструганная из большой ветки акации. Без этой палочки бабе Вере ходить было трудно.
- Ну, рассказывай! – попросили её дети, усевшись за стол на высокие табуретки.
Баба Вера, конечно, просто так разговаривать с ними не стала, а тотчас намазала каждому ломоть хлеба маслом и сверху сливовым вареньем, и только потом стала рассказывать.
- Тебе, Вика, восемь месяцев было, и мы положили тебя в люльку. А тут ко мне Валя в гости приходит с Витьком, который как раз тогда уже ходить научился.
Валя – это Витькина бабушка, та, что очки теряла, - её подруга.
- Лежишь ты, значит, в люльке, - продолжала баба Вера свой рассказ, - а Витька по хате ходит. И до люльки твоей дошёл. Услышал, что там кто-то шебуршит, ему интересно стало и он на цыпочки привстал, заглядывает.
- И спрашивает, как меня зовут? – нетерпеливо перебила Вика.
- Какая скорая! – хохотнула бабушка. – Ходить-то он тогда уже умел, а разговаривать ещё нет. А уж ты тем более, только «уа-уа» и «агу» издавала! Поэтому ваше знакомство безо всякого разговора обошлось. Мы его взяли и в люльку к тебе посадили.
Тут бабушка Вера остановилась, задумчиво посмотрела куда-то в окно, будто в нём всё то, что было раньше, надеялась высмотреть, и вдруг снова рассмеялась:
- А он тебя за животик - кусь!
Вичка побледнела:
- Как так «кусь»?! Кого «кусь»? И, главное… За что «кусь? За какое место?! Я что, получается, голая была?!
- А как же! – ответила бабушка уверенно и громко.
Вика покраснела и даже бутерброд отложила в сторону.
- Но почему вы меня не одели? Ведь я же девочка, а он мальчик! Мне же стыдно!
- Так вы маленькие были! Совсем ещё маленькие! Зачем вас одевать-то!? Маленьким не стыдно! – убеждённо ответила бабуля, ничуть не сбавляя голоса. И Витька согласно кивал. Уминал свой вкусный хлеб за обе щеки и кивал.
А у Вички совсем настроение испортилось и слёзы на глазах. Она вскочила, отвернулась и убежала.
Витька спокойно доел свой хлеб, потом немножко подождал, не дадут ли ему ещё чего-то вкусненького, и подождал не зря, - баба Вера вспомнила, что у неё есть пирожки с вишнями вчерашние остались:
- Вот, на, ещё поешь! Поправляйся! А то худой, как спичка!
Тут Витька не преминул блеснуть новым словечком, которое случайно услышал у взрослых:
- Я не худой, я поджарый!
И побежал искать подружку.
- Вичка, Вичка, где ты?
Вика не отзывалась. Он долго искал её, где только мог: осмотрел оба палисадника, - и тот, что за кухней, и тот, что за домом. Поглядел и за курятником, и за коровником, и даже за свинарником. Только на горище не лазил. А Вичка в кладовке сидела. Сама вышла, примерно через полчаса. С красными глазами и спутанными волосами.
- Чего это ты? – удивился Витька.
- Ты слышал, что она рассказала? Как они могли так поступить со мной? Тебя - ко мне? Когда на мне вообще никакой одёжки нет! Чтобы ты смеялся!
- Я не помню, чтобы я смеялся, - оправдывался Витька.
- Смеялся! Мальчики всегда смеются над девочками. Да ещё и кусался!
- Этого тоже не помню!
- У тебя склероз! А они-то помнят! Какой позор!
И снова у неё выступили слёзы.
Витьке её было очень жалко и от этой жалости он был готов ну прямо вообще на всё.
- Не расстраивайся так, пожалуйста! И, главное, - не плачь! - взволнованно говорил он. И вспомнив, как однажды говорил дядя Коля его матери, внушительно добавил: - Потому что я терпеть не могу женских слёз.
Дядиколино утешение не помогло. Наоборот, слёзы закапали чаще и стали крупнее. Так что маленькому мужчине пришлось придумывать новые слова для утешения.
- Я клянусь, что ничего из этого не помню. И бабка моя тоже не помнит. У неё тоже склероз! – оправдывался он.
- Но моя-то помнит! И всем рассказывает. И смеётся! – возразила Вика и разразилась горестным рёвом.
Тогда Витька стал гладить её волосы. Дядя Коля так никогда не делал. Но он видел в кино, как мужчины гладили и даже целовали плачущих женщин.
И Викин рёв стал потихоньку стихать.
- Не волнуйся, мы что-нибудь придумаем, – тихо сказал он.
- Ничего тут не придумаешь! – прошептала Вика, которая тоже иногда смотрела взрослые фильмы. – И ничего не исправишь. Они погубили мою честь…
Похлюпав ещё пару минут, Вичка вдруг резко успокоилась и вдруг вскричала:
- Знаешь, я знаю, знаю, что надо делать! За рекой на водокачке я видела волшебную траву. Она отбивает память! Если её собрать и сварить из неё зелье, а потом зельем этим нашу бабу Веру напоить. Чтобы она тоже всё забыла…
Витька безумно обожал сказки и приключения, и, собственно поэтому и дружил с Викой. Ведь такой фантазёрки как она во всём посёлке не сыскать! А всё почему? Да потому, что она уже год как умеет читать и мама ей из библиотеки книжки носит! Сказки всякие, которых ни баба Вера, ни баба Валя, ни какая другая баба в деревне даже и не слышали!
- Седлай коня, мой верный рыцарь! – воскликнула она. – Мы прямо сейчас же едем за волшебной травой!
Ухватив продолговатую палку с обочины палисадника, она и сама «села на коня» и, цокая языком, понеслась со двора на улицу, призывно вопя:
- Вперёд! Вперёд! В поход за склероз-травой!
|