ЖЕНЩИНА В ГАМАКЕ

За день зноем утомлённый
отцветает солнца мак.
Между ясенем и клёном
твой колышется гамак…

Затерялась в палисаде
средь цветочной красоты
меж землёй и небесами
засыпающая ты…

Между ясенем и клёном…
Между небом и землёй…
Между музыкой зелёной
И лазурной тишиной…

Летний ветер развевает
завитушек чудных медь…
Ты – как рыбка золотая.
Рыбка, пойманная в сеть.

Кто-то мерно тащит сети
День за днём, за часом час…
Между сумраком и светом
Не в последний ли ты раз?

Всё течёт из лета в Лету.
Перемене всякой рад
развевает летний ветер
посеребренную прядь...

КУРЯЩАЯ ЖЕНЩИНА

Случайный миг, как строчку песни,
Хочу запомнить навсегда:
Дорога хваткою железной
Брала за горло поезда.

Толпился люд на полустанке.
А на мосту… А надо всем!..
Простая женщина стояла.
Курила. Может быть, «LM»…

Ладонь к губам, и, простодушно,
Ладонь от губ… Прощальный взгляд.
Как будто поцелуй воздушный
Вослед составам всем подряд…

А рядом люди шли, с вещами,
И вряд ли кто-то замечал
Как эти жесты превращали
Вокзал в тоскующий причал…

­ПЬЯНАЯ  ЖЕНЩИНА

Угрюмым людям незнакомым
Она в глаза смотреть не смеет.
Бредёт, покачиваясь, к дому,
И потихонечку трезвеет.

Склоняя плечи некрасиво,
Чтоб встречные не замечали,
Разводы пятен желто-синих
Под замутненными очами.

Сухи вскровавленные губы.
Кровь на подоле и манжетах .
И я не знаю, что с ней будет,
Но эта песня не про это...

А лишь про то, что пережито
За что накажут и осудят.
Грех. Преступление. Ошибка
Дай бог, страшней уже не будет.

СТАРЕЮЩАЯ ЖЕНЩИНА

Опять бульвары листьями заносит,
И небо ненадёжно и серо.
Стареющая женщина и осень
Задумчиво спускаются в метро.

Они теперь тесны и неразлучны.
Родные сёстры. Неразлейвода.
Им вместе никогда не будет скучно.
И весело не будет никогда.

Тайком грустят о промелькнувшем лете
И делятся теплом озябших душ
Со всеми, за кого они в ответе
И с небом, отражённым в мути луж.

Теплом, надеждой, силою и верой
В далёкую грядущую весну,
Которая изменит эту серость...
И правду обнажит.. и выдаст суть...

И простодушны... И простоволосы ..
Какими были в восемнадцать лет
Стареющая женщина и осень...
И город... И страна... И целый свет...

Пора бы им, отчаянным, признаться,
Что впереди лишь бездна и покой! ...
Но снова парки красками искрятся.
И путь до бездны - словно золотой...

ДУРАЦКАЯ БОЛЬ

Как положено перед боем: упоительна тишина.
Ты умрёшь от дурацкой боли. Даже если твоя война –
Шутка, вымысел, бред, горячка, апокалипсис, блицкриг, пшик, -
Ты пощады не станешь клянчить, потому что ты – не мужик.

Потому что ты баба. Баба! Королева, богиня, но
Презираешь тупых и слабых - гниль и плесень, дерьмо и дно.
Безмятежных приспособленцев: сопли, слюни, смиренный взор, -
Молча строят Гулаг, Освенцим, и не ведают свой позор.

Не заноешь и не застонешь. Потому что не могут так
Аэлита. Ассоль. Мадонна. Беатриче и Жанна д’Арк.
Ну и что, что один не воин. Наплевать, что кругом враги!
Прежде, чем подыхать от боли, - улыбайся, свети и жги.

Беспощадно, неосторожно, словно вправду сошла с ума,
Жги бессовестных, хитрых, пошлых. Даже если твоя война –
Битва с вечными ветряками, и никто тебя не поймёт.
Мона Лиза и Донна Анна. Дульсинея и Дон Кихот.

Стиснешь зубы, глаза прищуришь. Всё в порядке. Олрайт. Окей.
Потому что ты баба. Дура. То есть, всех дураков сильней.
Духом. Сердцем. Надеждой. Волей...
В общем, хрупкая как хрусталь,
И умрёшь от дурацкой боли,
Что тебя никому не жаль.

НЕ УНИЖАЙСЯ ПЕРЕД ЗЕРКАЛАМИ

О, женщины, побитые годами,
Как пешками могучие ферзи…
Не унижайтесь перед зеркалами!

Не доверяй. Не бойся. Не проси!
Зачем тебе, - богине волоокой,
Расспрашивать про солнце у слепца!
Стекло - как будто лёд. А лёд – жестокий
К нежнейшему созданию творца.

Лениво разлиновывает лица,
Прохладным вздохом локоны беля…
Зачем тебе, - египетской царице, -
Нужны признанья этого враля?

Зачем ты снова, словно в оправданье,
Смахнув слезу, накладываешь тушь?
Привычка удостаивать вниманьем
Ловцов и продавцов бессмертных душ?

Не стой пред ним, за всё молясь и каясь.
Оно - давным-давно с ума сошло,
Деля твой век на молодость и старость,
Несчастное бессмертное стекло!

Оно тебе завидует и злится,
Корит судьбу и ропщет на творца,
Что нет у отражающего лица
Ни совести, ни сердца, ни лица.

ВОЛНОРЕЗ

Море волнуется, море беснуется,
Воды созвездья смывают с небес!
Мечутся чайки как мокрые курицы...
Рушатся скалы…
Но ты – волнорез.

Не заклинатель стихий разгулявшихся,
Но роковые удары - смягчал, -
Ангел-хранитель, штормам не поддавшийся,
Оберегающий тихий причал…

Крепкий как воин и кроткий как женщина…
(Что ещё можно сказать про любовь!)…
Лупит наотмашь судьба сумасшедшая…
Зло побеждает...
Но ты – волнолом!

Смысл твоей жизни, - по капле, по ложечке,
Вычерпать ярость… Терпи и держись!
Там, у причала, – колышутся лодочки,
И продолжается мирная жизнь.

Светлана Севрикова